Семейные традиции травничества с 1890 г.

Из автобиографии Г. М. Ковалева:

В девять лет я остался круглым сиротой, и дядя отдал меня в сапожную мастерскую в городе Балашов, где летом в праздничные дни и в свободное время я собирал лекарственные растения для аптеки. Эту специальность я унаследовал от отца и деда.

В 1897 году я прибыл в Одессу. На пароходе «Саратов» Добровольного флота в разговоре с капитаном и доктором я узнал, что в Японии в городе Нагасаки есть известный фитотерапевт Танака, который очень удачно лечит лекарственными травами, и мне они посоветовали поработать у него. Вы, говорят, в этом не раскаетесь! Я решил и тут же взял билет. На 49 сутки мы прибыли в город Нагасаки.

Фельдшеру-терапевту Танаке меня любезно представил доктор парохода Николай Иванович Верёвкин. Танака был очень доволен такой услугой и любезно оставил меня у себя. К концу сбора лекарственных растений и кореньев осенью Танака пригласил меня к себе в город Нагасаки быть его помощником. У терапевта Танаки я проработал три года - 1897, 1898 и 1899 гг.

Последние два года я был главным инструктором всех трех групп сбора растений.

В 1900 году я хорошо усовершенствовал восточный метод лечения и стал скрещивать его с нашим российским методом лечения растениями, что имел в памяти от деда и родителей, знакомясь с их записью, что они писали себе на память от дедов и родителей (ибо занятие это у них потомственное).

В 1900 году в Саратове я женился и решил заняться самостоятельно сбором и сбытом лекарственных растений с лечебной целью, снял себе помещение и с разрешения местной власти начал вести это общественное полезное дело.

Практика Г. М. Ковалева заключалась в ежедневном приеме больных и индивидуальном подборе пациентам сборов из лекарственных растений. Георгий Матвеевич систематизировал опыт предыдущих поколений травников, создал сложную рецептуру сборов, дал им звучные названия.

Так противовоспалительный сбор «Фебрифуга» необходимо пить при гриппе и «лихорадке», а легочный сбор «Пульмон» прекрасно справляется с кашлем. В состав этих сборов входят десятки трав в различных пропорциях, и их нужно заваривать, как правило, кипятком или молоком и настаивать 20-30 минут перед употреблением.

Кроме сложных сборов, которые необходимо пить горячими, Георгий Матвеевич рекомендовал, например, больным артритами и невралгиями настой лечебных «кореньев» на водке или вине под названием «Сачех». А при экземе, псориазе и других кожных болезнях наряду со сбором «Биденс», который необходимо пить внутрь, рекомендовал «Набор ароматических трав для ванн» для местного применения.

В 1914 году уже для более широкого круга, и, как бы мы сказали сейчас, для массового потребителя, Георгий Матвеевич создал рецептуру и запатентовал лечебный питательный препарат «Какаорхисъ» на основе трав, корней и шоколада и других растительных веществ рекомендованный «детям и взрослым, слабым и малокровным вместо завтрака, кофе и чая». «Какаорхисъ» получил от Министерства торговли и промышленности в Петрограде привилегию и охранительное свидетельство. Это был актуальный продукт для истощенных, для раненых, прибывавших в госпитали с фронтов Первой мировой войны.

Георгий Матвеевич излечивал травами многих больных от разных недугов, в архиве семьи хранится множество историй болезней и отзывов благодарных пациентов.

Конечно, в семье травы были всегда в приоритете, ведь классическая медицина в доантибиотиковую эру не всегда справлялась с серьезными заболеваниями. Но травы помогали и в тяжелых случаях. Если говорить о случаях в самой семье, то Георгий Матвеевич вылечил внучку от менингита, для этого приходилось вводить настои трав через трубочки в носу, сама внучка была в таком состоянии, что не могла пить. Вылечил он и зятя от тяжелого распространенного туберкулеза. В этом помог сбор из лекарственных трав «Пульмон».

Но, несмотря на то что сам Георгий Матвеевич был крайне сведущим в медицине и жил в одном из самых больших и процветающих на тот момент городов Российской империи, не всех своих детей из шести рожденных он мог спасти – два сына и дочь умерли в раннем возрасте от детских инфекций.

Из трех его детей две дочери, Александра и Нина, стали врачами и продолжили травническое дело отца.

После смерти отца – Георгия Матвеевича, Александра Георгиевна продолжила фитотерапевтическую практику.

Александра Георгиевна получила высшее медицинское образование, несколько лет работала в больницах Саратова, затем полностью занялась семейным делом.

Я прекрасно помню, как вела прием больных моя родная бабушка.

После того как сломали старый дом Ковалевых, бабушка получила маленькую квартирку недалеко от набережной.

Нина Георгиевна была яркой и энергичной женщиной, прекрасным врачом и, как бы мы сказали сейчас, эффективным менеджером, ведь она была не только практиком, но и обобщила опыт семьи в основной книге по фитотерапии в Советском Союзе, по которой учились и учатся фитотерапевты следующих поколений. А издать большим тиражом прекрасно иллюстрированную монографию по совершенно не академической и практически запрещенной теме фитотерапии в 1971 году было очень и очень непросто. Помогли высокопоставленные пациенты и, благодаря им, книга был опубликована и до сих пор пользуется большой популярностью среди начинающих и опытных фитотерапевтов, в первую очередь за счет размещенных в ней практических рецептов.

В 1937 году на Константина был написан донос.

Донос написал сосед из дома напротив, это было прекрасно известно. Донос был написан на сына, но реальный адресат – знаменитый травник Георгий Матвеевич Ковалев. Причина – зависть к уважаемому и достаточно зажиточному по тем временам человеку. Георгий Матвеевич вел частный прием, имел фитоаптеку, которая просуществовала до середины 30-х.

Формальный повод доноса – Константин, подрабатывающий шофером, якобы в частном разговоре обмолвился о преимуществе западной техники. Этого было вполне достаточно, чтобы обвинить его по самой тяжелой статье и приговорить к высшей мере наказания.

Прадед не смирился, семнадцать раз ездил в Москву на прием к чиновникам НКВД, добился приема у самой Надежды Крупской и практически спас единственного сына. Расстрел заменили длительным заключением в Интлаге. Но больше сын с отцом не увиделся.

Прадед продолжал ждать сына, ежедневно принимал больных, но физически и морально сдавал… Семейная легенда гласит, что зимой 1944 года, будучи уже совершенно при смерти, Георгий Матвеевич не переставал ждать сына и все время спрашивал у родных: «Где Костя?». И кто-то из семьи показал на окно: «Да вот же Костя, вот он идет». И прадед ушел со спокойным сердцем.

Константин вернулся из лагеря лишь через два года и, несмотря на молодость, был уже не очень здоровым человеком. Врачом он не стал и практику деда не перенял.

Совсем недавно, разбирая архивы, я наткнулся на совершенно пронзительную фотографию начала 40-х годов - Георгий Матвеевич с женой Александрой Алексеевной за чтением книги на фоне портрета сына.

Но его сын Георгий и внуки Георгий и Константин продолжили дело деда и прадеда. И рецепты сохранили и преумножили.